Я даже знаю как болит у зверя в груди

Лирика Вячеслава Бутусова – это загадка даже для заядлых любителей русского рока, который, как известно, был и остаётся наиболее глубоким музыкальным жанром, когда речь идёт о текстах песен. Чего стоит один только «Гибралтар»! Но сегодня мы поговорим о другой не менее популярной композиции «Наутилуса» – песне «Зверь», в которой поётся о противоборстве лирического героя – охотника и неведомого Зверя.

Образы Зверя и Охотника в песне Наутилус Помпилиус – Зверь

Хотя песня посвящена Зверю (позволим себе называть его именно так – с большой буквы, ведь иного имени у Зверя нет), лирический герой (назовём его Охотником) играет в сюжете не меньшую роль. А точнее, в тексте есть довольно прозрачные намёки на то, что Охотник и Зверь – это если не одно целое, то, во всяком случае, очень близкие, родственные друг другу образы. Охотник точно знает, что переживает Зверь в тот или иной момент: он прямо говорит «это значит…» о его чувствах – именно так, а не «мне кажется», «наверное». Ближе к середине текста эта уверенность прямо проявляется в речи Охотника: «Он, я знаю, не спит», и наконец: «Я даже знаю, как болит у зверя в груди». А в заключительных строках пропадают даже и эти вводные слова. Теперь Охотник не говорит «это значит» или «я знаю» – он прямо рассказывает об ощущениях Зверя так, как если бы они были его собственными.

Что или кого могут символизировать Охотник и Зверь? Круг ассоциаций практически безграничен. Это нормально: если бы весь смысл песни Наутилуса «Зверь» можно было свести к одной простой метафоре, то этот текст не казался бы поклонникам таким глубоким, не вызывал бы столь сильных переживаний и мысленных образов. Я назову лишь несколько вариантов того, кем (или чем) могут быть на самом деле Зверь и Охотник.

• Они могут означать две стороны одной личности: одно «я» таит в себе глубинные страхи или тёмные желания, другое же, «светлое», пытается их побороть.
• Зверь – метафора жизни, Охотник же – это смерть (или наоборот?). Смерть охотится за жизнью, загоняет её в угол, но финал песни оставляет надежду на возрождение, ведь смерть одного существа неизбежно влечёт за собой рождение нового.
• Зверь – это зло, Охотник – добро, и в их вечной битве нет и не может быть победителя. Добро и зло – две стороны одной медали, поэтому не совсем понятно, где кончается одно и начинается другое.
• Зверь и Охотник могут воплощать любые две дихотомические сущности. Что такое дихотомия? Это парные понятия, вещи, явления, которые не могут существовать друг без друга. Где нет света, нет и тьмы; где нет любви, нет ненависти. Охотник и Зверь – это любые два явления, которые находятся в постоянной борьбе, но не могут существовать по отдельности.

Роль огня в смысловой картине песни Наутилус Помпилиус – Зверь

Огонь, свет, в том числе небесных светил играет важную роль в поэтике текста «Зверь». Уже в первых четырёх строках «огненные» образы употребляются целых четыре раза:

Я смотрю в темноту, я вижу огни.
Это где-то в степи полыхает пожар.
Я вижу огни, вижу пламя костров.
Это значит, что здесь скрывается зверь.

Поначалу можно подумать, что костры – это дело рук людей, которые охотятся на Зверя. И далее по тексту слышим: «Я кружу в темноте, там, где слышится смех». Чей это смех – не тех ли, кто загнал Зверя в угол и окружил пламенем костров? Но дальше становится ясно, что это не так. Огонь – это атрибут Зверя, а охотится на Зверя не дозволено никому, кроме самого Охотника. Никто другой не смог бы побороть этого противника.

Искры тают в ночи, звёзды светят в пути.
<…>
Он уже крепко спит – слишком сладкая боль.
Не горит, не горит, утихает огонь.
<…>
Он ещё крепко спал, когда слабая дрожь
Мелькнула в груди, с неба вылился дождь.

Что мы видим в этих строках? Зверь уснул – считать ли это завуалированным обозначением смерти, пока непонятно, но одно ясно: он потерял свою силу, Охотнику больше не нужно его преследовать. И вместе с потерей этой силы «утихает огонь». Утренний дождь заливает последние искры. Итак, мы убедились в том, что огонь – это не дело рук людей-охотников, это неотъемлемый атрибут самого Зверя. Теперь Зверь приобретает черты мифологической птицы Феникс, которая погибает в огне и вновь возрождается из пепла.

Мифологичность текста песни Наутилус Помпилиус – Зверь

Так что же случилось со Зверем в финале песни? Погиб ли он, настиг ли его Охотник? Почему Охотник неожиданно проникся таким сочувствием к своей жертве и отпустил её? Давайте проанализируем заключительные строки песни «Зверь», чтобы найти ответ на эти вопросы.

«Я лечу и мне грустно в этой степи», – поёт Охотник. Почему лирический герой песни вдруг полетел? Что это означает? Это становится понятно дальше:

Когда утро взойдёт, он с последней звездой
Поднимется в путь, полетит вслед за мной.

Охотник и Зверь вознеслись на небо вместе, стали звёздами. Да, именно так: наши герои превратились в небесные светила. Здесь мы подходим к одной важной особенности текста песни «Зверь»: он глубоко мифологичен, а сюжет, в котором герой или пара героев превращается в небесные светила, широко распространён у народов мира. Но есть и другая мифологическая особенность этого текста: замкнутость в круг, циклическое развитие. В финале песни становится понятно, что борьба Охотника и Зверя не закончена, да и не борьба это, а скорее гонка по кругу. Охотник преследует Зверя, Зверь – Охотника. И на земле, и на небе они вечно будут гнаться друг за другом, потому что эти образы не имеют отношения к реальности, это сугубо метафорические, мифологические сущности.

Зверь бежит, зарываясь носом во влажную, пахнущую червями, землю. Он устал и все больше выбивался из сил, но шаг не смел сбавлять. Зверь хрипло дышал, из его пасти и ноздрей вываливался сизый пар — тот маяк, который говорил, что он еще жив. Он давно не ел и не спал, давно не видел сухую и теплую землю. Зверь запутался, заметая следы. Он горел, он пылал, его боль не давала ему уснуть какой уже день.

Земля забивается в его ноздри и уши. Она запускает свои тонкие пальцы в виде веток и прочего мусора в грязную шерсть. Лапы, еще недавно такие сильные, дрожат от усталости и вытворяют пляску танатоса, стоит ему разжать пасть. Иногда он наступает на что-то твердое и рычит от боли. В другой раз его лапы попадают на слизкое и скользкое. Но у него нет времени узнать что это. Впрочем, если вдуматься, все это было травой и жизнью, что населяла её: слизни, улитки, колючки и жесткая трава с нежным и скользким мхом. Это был Лес, который сегодня не шёл ему на встречу. Сегодня он, впервые за все время, предал его. Лес стал чужим. Зверь не знал куда он бежит, он не знал этих резких и чужых запахов. Все смешалось в один большой комок из собственных страхов. Зверь запрокинул голову и завыл навзрыд. Он обращался к Луне, желая выбрать её дорогу.

Его звали Зверь. Глаза его сверкали голодным блеском, отдававшим холодом где-то глубоко в вашем сознании, отчего вы невольно не могли оторвать от него взгляд, а ведь очень хотелось. Вы хотели защитить себя от этого оголенного и до боли красивого животного, но могли только подходить к нему ближе и ближе, пока не столкнулись лбами и не вошли в его голову очередным столпом мыслей и идей. Звери не любят размениваться по мелочам: они слепо разрывают добычу на мелкие кусочки, заботливо придерживая голову. Быть зверем — это быть чем- то ближе, чем бывает солнце от земли. Это никогда не отступать, раздвигать лапами прутья клетки — и вроде ты свободен и живой. Быть зверем — в небо хрипло смеяться, говоря, что очень одиноко и скучно, прося игры рискованней, чем вдох в морских водах.

По-звериному выть, быть в стае, бежать с такими же, как он…

Быть зверем — значит быть живей.

Ты искал его и не мог найти. Он запутывал следы, уводил тебя в глубокую трясину, из которой ты выбирался воином, но с большими потерями. Ты видел горячий пар и разорванные в клочья остатки мелких зверей. Ты смотрел в темноту и знал: зверь скрывается там. Ты устал бежать, потому что бежал слишком долго. В груди шипело и бурлило. Разрывало и болело. Скулы сводило от бесконечной схватки с собой. Но ты должен успеть до рассвета. Должен найти этого зверя, который не дает тебе спать ночами, который рвется из твоей груди и желает больше, чем есть и необходимо. Это ваша война и сегодня последний день самой великой битвы. В ваших рядах столько павших воинов, что ими хватит покрыть целый мир. Воинов ваших надежд и желаний, боли и страхов, что каждую секунду заставляют вас биться в этой уже неравной схватке.

Я знаю, зверь не спит. Он хрипит, он кричит — слишком сильная боль. Он не может уснуть какой уже день. Его бег замедляется, тело дрожит. Сердце отстукивает ровные шаги его мягких лап, которые не выдерживают такую огромную ношу. В воздухе пахнет пылью, воздух накален до предела. Да так, что трудно дышать. Он нашел это место, я узнал это по рассвету, что забрезжил вдалеке. Степь разливалась песочным морем, давая надежду этому сильному и гордому зверю. Он лежал на голой и теплой земле и первый раз за долгое время дышал спокойно. Я пришел слишком поздно. Опоздал. Его тело съедало солнце, а сухой ветер разносил шерсть по всей степи.

Я слышу, как он смеется, это значит, что зверю пришел конец. Я не хотел смотреть на все это, не хотел видеть, как он становился другим. Но, знаете, красное на золотом так красиво смотрится…

Мне здесь больше нечего ждать. На рассвете он пробудится ото сна. Он уже не горит, затихает вся боль. Больше нет огня, слишком мало на небе звезд. Пробудившись, зверь отправится с ними красной звездой.

Он еще спал, когда наступило утро. А я не мог пошевелиться, развернуться и бежать. Я смотрел, как слабая дрожь пробежала по его груди. Ночь успокоилась, и мой зверь успокоился вместе с ней. Много лет я искал его, бежал, падал, и снова вставал на ноги. Столько лет я его искал. Но вот зверь почувствовал страх.

— Что ты здесь делаешь? За чем пришёл?

— Сказать, что ты в ответе, зверь, за своих людей!

Зверь бежит, зарываясь носом во влажную, пахнущую червями, землю. Он устал и все больше выбивался из сил, но шаг не смел сбавлять. Зверь хрипло дышал, из его пасти и ноздрей вываливался сизый пар — тот маяк, который говорил, что он еще жив. Он давно не ел и не спал, давно не видел сухую и теплую землю. Зверь запутался, заметая следы. Он горел, он пылал, его боль не давала ему уснуть какой уже день.

Земля забивается в его ноздри и уши. Она запускает свои тонкие пальцы в виде веток и прочего мусора в грязную шерсть. Лапы, еще недавно такие сильные, дрожат от усталости и вытворяют пляску танатоса, стоит ему разжать пасть. Иногда он наступает на что-то твердое и рычит от боли. В другой раз его лапы попадают на слизкое и скользкое. Но у него нет времени узнать что это. Впрочем, если вдуматься, все это было травой и жизнью, что населяла её: слизни, улитки, колючки и жесткая трава с нежным и скользким мхом. Это был Лес, который сегодня не шёл ему на встречу. Сегодня он, впервые за все время, предал его. Лес стал чужим. Зверь не знал куда он бежит, он не знал этих резких и чужых запахов. Все смешалось в один большой комок из собственных страхов. Зверь запрокинул голову и завыл навзрыд. Он обращался к Луне, желая выбрать её дорогу.

Его звали Зверь. Глаза его сверкали голодным блеском, отдававшим холодом где-то глубоко в вашем сознании, отчего вы невольно не могли оторвать от него взгляд, а ведь очень хотелось. Вы хотели защитить себя от этого оголенного и до боли красивого животного, но могли только подходить к нему ближе и ближе, пока не столкнулись лбами и не вошли в его голову очередным столпом мыслей и идей. Звери не любят размениваться по мелочам: они слепо разрывают добычу на мелкие кусочки, заботливо придерживая голову. Быть зверем — это быть чем- то ближе, чем бывает солнце от земли. Это никогда не отступать, раздвигать лапами прутья клетки — и вроде ты свободен и живой. Быть зверем — в небо хрипло смеяться, говоря, что очень одиноко и скучно, прося игры рискованней, чем вдох в морских водах.

По-звериному выть, быть в стае, бежать с такими же, как он…

Быть зверем — значит быть живей.

Ты искал его и не мог найти. Он запутывал следы, уводил тебя в глубокую трясину, из которой ты выбирался воином, но с большими потерями. Ты видел горячий пар и разорванные в клочья остатки мелких зверей. Ты смотрел в темноту и знал: зверь скрывается там. Ты устал бежать, потому что бежал слишком долго. В груди шипело и бурлило. Разрывало и болело. Скулы сводило от бесконечной схватки с собой. Но ты должен успеть до рассвета. Должен найти этого зверя, который не дает тебе спать ночами, который рвется из твоей груди и желает больше, чем есть и необходимо. Это ваша война и сегодня последний день самой великой битвы. В ваших рядах столько павших воинов, что ими хватит покрыть целый мир. Воинов ваших надежд и желаний, боли и страхов, что каждую секунду заставляют вас биться в этой уже неравной схватке.

Я знаю, зверь не спит. Он хрипит, он кричит — слишком сильная боль. Он не может уснуть какой уже день. Его бег замедляется, тело дрожит. Сердце отстукивает ровные шаги его мягких лап, которые не выдерживают такую огромную ношу. В воздухе пахнет пылью, воздух накален до предела. Да так, что трудно дышать. Он нашел это место, я узнал это по рассвету, что забрезжил вдалеке. Степь разливалась песочным морем, давая надежду этому сильному и гордому зверю. Он лежал на голой и теплой земле и первый раз за долгое время дышал спокойно. Я пришел слишком поздно. Опоздал. Его тело съедало солнце, а сухой ветер разносил шерсть по всей степи.

Я слышу, как он смеется, это значит, что зверю пришел конец. Я не хотел смотреть на все это, не хотел видеть, как он становился другим. Но, знаете, красное на золотом так красиво смотрится…

Мне здесь больше нечего ждать. На рассвете он пробудится ото сна. Он уже не горит, затихает вся боль. Больше нет огня, слишком мало на небе звезд. Пробудившись, зверь отправится с ними красной звездой.

Он еще спал, когда наступило утро. А я не мог пошевелиться, развернуться и бежать. Я смотрел, как слабая дрожь пробежала по его груди. Ночь успокоилась, и мой зверь успокоился вместе с ней. Много лет я искал его, бежал, падал, и снова вставал на ноги. Столько лет я его искал. Но вот зверь почувствовал страх.

— Что ты здесь делаешь? За чем пришёл?

— Сказать, что ты в ответе, зверь, за своих людей!