Кто болел опухолью груди

По данным МНИОИ им.Герцена, в 2017 году диагноз рак молочной железы впервые был поставлен 64 798 женщинам. Всего же на учете в онкодиспансерах находятся 669 636 тысяч россиянок — для сравнения, это больше, чем все население Тюмени или Владивостока. Среди женского населения эта патология занимает лидирующие позиции как по заболеваемости злокачественными опухолями, так и по смертности от них.

1. Почему и как может болеть грудь?

Ольга Пучкова

В области молочной железы боль может по нескольким причинам:

— Межреберная невралгия — самая распространенная ситуация. У женщины заболело справа — ныло-ныло и прошло, снова начало ныть, потом снова прошло. Это боль, связанная с позвоночником и ущемлением нервных окончаний в нем.

— Циклическая масталгия — боли предменструального характера. Боли, связанные с молочной железой циклически и функционально, всегда симметричны и касаются обеих желез, клетки одни и те же. Не бывает такого, что только в одной железе есть неприятные ощущения, а в другой нет. Начинаются после овуляции, у кого-то могут быть за две недели до менструации, у кого-то — за два дня, но всегда — после середины цикла.

— Третий вариант — боль, связанная с прорастанием опухоли в нерв. Такая боль постоянная, выраженная, не проходящая вообще. И это большие размеры опухоли, ее сложно с чем-то спутать, и уже есть определенная клиническая картина.

“Эта бодренькая старушка сказала, что у меня рак”

Анна, 42 года, на момент постановки диагноза — 38 лет

Узнала о диагнозе я в 2014 году. До этого три года была на учете у маммолога: он наблюдал фиброзно-кистозную мастопатию. Каждые полгода я приходила к врачу — меня осматривали, делали УЗИ, говорили пропивать определенные препараты. Все рекомендации я выполняла в обязательном порядке.

Новообразование находилось в нетипичном месте — в дополнительной дольке молочной железы, почти под мышкой, за грудью. Как-то не хотели на него обращать внимание. За три месяца до того, как мне поставили диагноз – рак молочной железы IIIC стадии — я была на приеме в институте им. Кулакова (НМИЦ акушерства, гинекологии и перинатологии им. Кулакова — прим.ред.), у заведующего отделением патологии молочной железы. Объяснила, что меня беспокоит, он посмотрел УЗИ, все обследования, сказал, что с фиброзно-кистозной мастопатией живут 95% женщин, рекомендовал пропить курс  «Мастодинона» и мазать грудь гелем «Прожестожель», сделать пункцию в своей поликлинике. Дообследоваться на месте не предложил.

Я ушла, а дискомфорт — как выяснилось позже, от этой опухоли размером с фасоль — нарастал, я уже не могла спать на том боку, пошла в районную  поликлинику.

Маммолог, осмотрев меня, она сказала: «Такое впечатление, что это что-то плохое, давай-ка сразу пункцию сделаем».Через 10 дней эта бодренькая старушка озвучила, что у меня рак и надо незамедлительно начинать лечение.

Из ее уст это не звучало как-то трагично. Но, провожая меня из кабинета, она добавила: «Деточка, где же ты так долго гуляла?».

Я сразу пошла вставать на учет в онкодиспансер. Тогда я не знала никаких законов, о которых я знаю сейчас. Не знала про сообщества, в которые можно обратиться и которые помогут, поддержат. В диспансере запись  была только на конец месяца, три недели я ждала очереди – а в регистратуре никто не подсказал, что при первичном обращении по направлению с уже установленным диагнозом я имею право получить консультацию онколога в течение пяти рабочих дней.

В тот период у меня не было финансовой подушки, чтобы обследоваться платно, поэтому я ждала прием и дообследования по ОМС. Затем меня направили в 62-ую больницу, где началось мое лечение.

Химиотерапия длилась  около четырех месяцев. На нее был хороший отклик, затем сделали полную мастэктомию — удалили грудь и лимфоузлы, через пару месяцев был курс лучевой терапии. Весь цикл лечения пройден, впереди  пять лет гормонотерапии. По истечении этого времени, на основании результатов лечения, химиотерпевт даст дальнейшие рекомендации.

Сейчас я живу обычной жизнью. Нахожусь в процессе реконструкции груди, причем так получилось, что реконструктивную операцию делали день в день с первой операцией. Но с интервалом в три года. Изначально, я не планировала делать восстановительную пластику, меня не смущало, что нет груди, у меня не было ограничений, я могла ходить в спортзал, заниматься танцами и йогой, нормально себя чувствовала, грудь небольшая — не было видно ассиметрии. Но соблазнилась на реконструкцию, потому что многие из моего окружения начали делать такую пластику — девчонки ходили очень довольные, глаза блестели. И я пошла  за компанию — была только на одной консультации у хирурга и сразу решилась.

После лучевой терапии я долго восстанавливалась — после радикальной мастэктомии осталось минимальное количество ткани, которая еще ощутимо пострадала после лучей. Я  даже не представляла, что можно будет что-то с этим сделать. У меня была просто впадина на месте груди, ребра, обтянутые кожей. Но доктор как-то совершил волшебство. Уверена, результат будет лучше, чем до начала лечения!

Потом я познакомилась с программой «Женское здоровье», стала в качестве волонтера посещать больницу, вскоре меня пригласили на работу в программу и я стала координатором. Я отвечаю за работу нашей команды  «Равных консультантов» в МКНЦ им. Логинова. В отделении общаемся с женщинами, которые недавно узнали о своем заболевании и только вчера сделали операцию на груди. Не вмешиваясь в план лечения, мы делимся своим опытом, отвечаем на вопросы, на которые может ответить только тот, кто пережил рак груди.

Личная жизнь? Мой семейный статус не изменился, но я думаю, что все впереди. Поклонники есть, но близких отношений нет, и это не зависит от того, что была операция. Вовсе нет. Пока нет человека, с которым в горе и в радости я буду счастлива так же, как счастлива сейчас.

Но, скажу вам, за четыре года жизни с онкологическим  диагнозом я многого насмотрелась и наслушалась. Несмотря на то, что на дворе 21 век, мифы по поводу рака и табуированность темы еще встречаются. Много заблуждений и непонимания этого диагноза — не только среди обычного населения, но иногда и медперсонала.

2. Скрининг молочной железы — с какого возраста начинать?

Сейчас в российских приказах и рекомендациях обозначено, что первая маммография должна быть проведена в 39 лет и затем раз в три года.

Однако у нас нет скрининговых программ. Сейчас идет пилот по скринингу в Москве — мы отобрали несколько учреждений и пытаемся понять, с какими проблемами чаще всего приходится сталкиваться, чтобы отработать их и запустить программу на город.

Есть крупные, серьезные исследования, доказывающие, что скрининг при раке молочной железы эффективен. Самые большие программы запущены в Финляндии, Швеции и Голландии и показывают результаты снижения смертности на 50%.

В Финляндии и Голландии скрининговый возраст 50-69 лет, в Швеции — 40-69 лет. В этих странах нет однозначной концепции относительно того, когда начинать скрининг и об интервале между обследованиями. В Швеции принято обследоваться раз в год с 40 до 55 лет и раз в два года, начиная с 55 лет. Они объясняют это биологией рака и возрастом — чем моложе пациентка, тем агрессивнее рост опухоли, поэтому интервал обследования короче.

В Финляндии скрининг раз в два года, в Голландии сейчас обсуждается включение в скрининг женщин с 40 лет.

После приема у онколога первым, кого я пошла искать — был психолог

Марина, 48 лет, на момент постановки диагноза — 45 лет

У меня появилась шишка. Поначалу она то исчезала, то появлялась. Я закрутилась, заработалась, куча событий во всех сферах жизни, просто шквал какой-то, и мне стало не до этого. Потом я поняла, что я странно себя чувствую и очень сильно устаю. Знакомая гомеопат посоветовала провериться — я еще погуляла, были трудности в семье, но в конце-концов записалась на прием к маммологу.

За день сделали все базовые анализы, платно.

Результата биопсии надо было ждать неделю, но снимки доктор видел, я спросила напрямую — скажите честно, что вы думаете. Он посмотрел, говорит: молодец что пришла, наш пациент. Биопсия все подтвердила.

Были понятные шаги — один за другим. Первой была операция, операционная гистология совпала с первичной. Расписали план лечения. Вкатили по полной программе восемь химий, лучевая терапия. С момента диагностики до того, как все закончилось, прошёл год.

Пока я сдавала анализы, я работала. После операции была на больничном месяца четыре. За это время договорилась об изменении графика — я работала удаленно, в офис приезжала, когда могла. Здесь, спасибо моему работодателю, они пошли навстречу и поддержали — посмотрели, какие сегменты я в этом состоянии могу закрывать, и так мы продолжали работать.

Сейчас я уже три года принимаю гормонотерапию — это часть моего лечения, мне пить ее еще несколько лет. Да, жизнь стала другой. Друзья — кто-то отсеялся, это стандарт, обычная история. Члены семьи есть разные, ближайшие — поддержали во всем, а  кого-то я не стала информировать. Так получилось, что брак распался до диагноза. Я много всего переосмыслила, после приема у онколога первым, кого я пошла искать — был психолог.

За несколько лет до всей этой истории мне в руки попала книга Яны Франк — художницы и иллюстратора, семья которой из Узбекистана уехала в Германию. Она заболела раком — была тяжелейшая история с кишечником, она выбралась из всего этого и рассказывала о себе и лечении. В Германии в план лечения входят сессии с психологом, и если человек отказывается, его лишают страховки — потому что это значит, что он не хочет лечиться.

Работа с психологом — это серьезный, очень важный этап реабилитации, и я очень надеюсь, что это когда-нибудь будет у нас.

3. Нужно ли обследовать грудь до 40 лет?

Если у женщины нет никаких жалоб, ее ничего не беспокоит, то никакие обследования ей не нужны. Дело в том, что у обследования есть положительный результат — выявление рака на ранней стадии, когда он не угрожает жизни, а есть отрицательный — выявление незначительных изменений, которые требуют, тем не менее, каких-то вмешательств — вплоть до биопсии.

Врачи понимают, что до 40 лет вероятность заболеть РМЖ  очень низкая, проводить скрининг не целесообразно, а вероятность ложноположительных результатов и выполнения ненужных исследований крайне высока — чего мы пытаемся избегать.

Но если есть жалобы на уплотнение, изменение цвета кожных покровов, формы железы, вытяжение соска или выделений из него — речь идет уже не о скрининге, а о диагностическом обследовании — за один его раунд женщине может быть сделана и маммография, и УЗИ, и биопсия, чтобы подтвердить или исключить проблемы.

Если есть отягощенная наследственность, есть мутации в генах — этим пациенткам раз в год, начиная с 25 лет, делают МРТ с контрастом. Этот скрининг работает в США, Италии и Израиле, широко обсуждается, но в России пока не утвержден.

Я не ощущала ничего в груди, но при обследовании кишечника нашли опухоль

Ирина, будет 47 лет, на момент постановки диагноза — 42 года

В какой-то момент я почувствовала, что чем-то болею:как будто что-то со мной не так, я уставала. Я пошла к терапевту — анализы нормальные, все хорошо. И тогда я почему-то решила, что у меня рак, и пошла к онкологу, в институт Герцена, за деньги.

Первый онколог сказал: расслабься, все хорошо. Второй онколог меня пощупал, в том числе — и грудь, сказал, что ему не нравится мой кишечник. Вот в процессе обследования кишечника, на КТ, и нашли опухоль в молочной железе. Но я не ощущала ничего в груди.

Диагноз был поставлен в конце года, и мне сказали, что процесс получения квоты будет длительным. Начитавшись всего, я решила лечиться платно. Когда пришла гистология и иммуногистохимия, врачи решили, что рак не такой агрессивный и начали с операции. Но когда стали пересматривать материал  после операции, оказалось, что рак не такой простой.

Начали делать химию — я прошла четыре курса, до сих пор прохожу гормональную терапию. Еще мне сделали овариэктомию (операция по удалению яичников), когда анализы более-менее пришли в норму и мне стало полегче.

Я хотела второго ребенка. Врач сказал: “Тебе 42, когда ты закончишь пить таблетки и можно будет рожать, тебе будет 47, ну куда уже, зачем?”. Я подумала-подумала, и правда — я согласилась на вторую операцию достаточно быстро.

Диагноз мне поставили 20 октября, операция была 17 ноября, а химию я закончила 12 февраля. Вторая операция была в конце мая. В общей сложности семь месяцев. Сейчас каждый день в определенное время я пью таблетку  — делать так нужно в течение 10 лет, я пропила уже 4 года. Обследования сначала были раз в три месяца, потом — раз в полгода, сейчас — раз в год.

Жизнь стала немножко другой. Из плюсов: полностью изменилась моя профессиональная направленность, болезнь привела меня в сферу, про которую я даже не думала. До диагноза я работала заместителем директора крупной компании, а сейчас я научный сотрудник в учебном заведении. Мне это нравится, первая работа — это работа для денег,  а это — работа для себя. В семье сказали: главное, чтобы тебе было лучше.

Мы с мужем почувствовали, что мы вместе и более сильные. Это испытание, но оно было нами пройдено. Наши отношения перешли на другую стадию, стали лучше.

Изменилось внутреннее ощущение себя, но произошло это не быстро. Я не скажу, что сразу была оптимисткой, я плохо себя чувствовала физически, у меня были психологические проблемы из-за переживаний, а потом в какой-то момент все изменилось, не сразу. Люди вели себя по-разному, с некоторыми знакомыми и друзьями мы стало общаться намного меньше, но появились другие.

4. Мастопатия — какие нужны обследования?

Причиной мастопатии является генетический вариант строения железы, с ним ничего сделать нельзя — это бесполезно и бессмысленно. Плотный фон для рентгенолога — это  как облака для пилота, он снижает чувствительность маммографии. Но из-за этого плотного фона мы не призываем чаще обследоваться, возможно лишь добавление УЗИ к маммографии для этих женщин.

Женщина же должна знать, что вариант строения ее железы — такой, он не требует приема никаких препаратов. Распространено назначение «Мастодинона», но этот препарат работает при предменструальной боли, он не рассасывает кисты, фиброзножелезистая ткань никуда не девается — это утопия.

Поэтому если женщину ничто не беспокоит и не болит, она просто живет с этим и регулярно обследуется. На мой взгляд, лучше раз в год, хотя единого мнения на этот счет нет.

За счёт средств ОМС россиянки старше 39 лет раз в два года могут проходить маммографию в поликлиниках, получив направление у врача общей практики или терапевта. Часть врачей рекомендует проходить обследование у маммолога и выполнять маммографию ежегодно — но в этом случае оплачивать медуслуги придётся самостоятельно.

Подробнее о благотворительной программе здесь: https://www.zenskoezdorovie.ru

Фонд «Правмир» помогает онкобольным взрослым и детям получить необходимое лечение. Помочь можете и вы, перечислив любую сумму или подписавшись на ежемесячное регулярное пожертвование в 100, 300, 500 и более рублей.