Болит шея после удаления кисты

Отзыв начну издалека. Где-то с сентября 2017 года у меня начала ежедневно раскалываться голова — настолько сильно, что никакие анальгетики не помогали. Немного легче становилось после акупрессурного массажа. Тогда я всё списала на нервы на работе и в дальнейшем старалась переживать по-минимуму. (разве такое реально?)
Однажды я почувствовала, что под челюстью что-то неприятно тянет. Я внимательно себя прощупала — окружающие лимфоузлы были слегка увеличены в размерах, при этом ни температуры, ни кашля не было. На что могли они среагировать? Я подошла к зеркалу и слегка откинула голову назад. В месте, где наиболее всего ощущалась слабая тянущая боль — а это было слева под челюстью — я в ужасе обнаружила шишку размером с грецкий орех, мягкую на ощупь. Почему-то в тот момент я ошибочно приняла её за шейный лимфоузел.
Поставив всех на работе в известность, чтобы назавтра меня не ждали, на следующий день с утра пораньше я отправилась в поликлиннику.
Терапевт, осмотрев меня, тоже пришла к мысли, что это увеличенный в размерах лимфоузел; мне прописали целый курс антибиотиков и примочек (понятное дело), назначили кучу анализов, среди которых я с ужасом обнаружила направление на ВИЧ-исследование (тут терапевт поспешила меня успокоить и пояснила, что бояться не надо, это просто такой регламент — когда лицевые и шейные лимфоузлы увеличены, необходимо исключить ВИЧ-инфекцию), и направили на консультацию к хирургу.
Несмотря на то что у хирурга тоже сомнений не возникло, что это лимфоузел, его размеры и тот факт, что он безболезненный, её сильно насторожил. «Надо делать УЗИ», — заключила она.
В тот же день я отправилась на УЗИ в платную клинику. И вот новое потрясение: это даже близко не лимфоузел! Какое-то новообразование, которому тут не место. «Прекрасно», — подумала я, прокручивая в голове самые худшие сценарии. По совету врача УЗИ я отправилась — опять же за деньги — на пункционную биопсию, которую проводит врач-онколог. Своё эмоциональное состояние, когда я услышала слова «врач-онколог», описывать не буду
И вот я пришла на встречу с врачом-онкологом, отдала ему результаты УЗИ, послушно легла на кушетку, повернув голову на правый бок. Ему хватило одного взгляда, чтобы с ходу озвучить мой диагноз: «Боковая киста шеи». Когда брали пункцию, я боли почти не ощущала — только лёгкий укол в кожу. «Вот сейчас она как раз сдулась, шея стала ровная, — прокомментировал онколог, когда наполнил шприц содержимым, — но вы не обольщайтесь: она вырастет опять. Вам нужно ложиться на операцию, потому что у кисты есть оболочка, и она так и будет надуваться»
Результат пункции — боковая киста шеи с инфицированием без признаков атипии. Иначе говоря, опухоль доброкачественная, как таковая опасности не представляет — чисто теоретически она могла бы перерасти в злокачественную опухоль, но медицинская практика показывает, что такое случается крайне редко. Из информации, что я после почерпнула в интернете, шейные кисты бывают боковые и срединные, механизм их образования по сей день не до конца изучен. Считается, что это врождённая патология. Подобного рода образования удаляются под общей анестезией с применением аппарата ИВЛ: важно, чтобы все мышцы шеи были максимально обездвижены — кисты расположены рядом с артериями, нервными сплетениями и лимфоузлами, операция по удалению не то чтобы сложная, она ювелирная: важно ничего не повредить и не зацепить, при этом постараться не оставить от кисты и крошки, иначе она снова вырастет.
Тогда я решила для себя, что ни на какую операцию не пойду, моя шея ровная, меня ничего не беспокоит, можно жить дальше. Ох, какая я была наивная.
После Нового года, в морозном январе, когда попёрло самое простудное время, киста снова дала о себе знать. Началось всё с лёгкого покалывания под челюстью. Как и обещал онколог, она снова начала расти — её уже можно было увидеть в зеркале. С каждым днём мне становилось всё хуже — начались сильнейшие головные боли по вечерам, скакало давление. Обезболивающие не помогали.

Киста росла не по дням, а по часам. Со временем боли стали круглосуточные, повсеместные и от любого движения — начиная от ключицы и заканчивая макушкой головы, всё болело! Даже веки! Жевать, глотать, кашлять, чихать — такие, казалось бы, простые действия вызывали просто дичайшие боли.

Ночью я спала только на правом боку. Самостоятельно поднимать голову с подушки уже было невозможно — приходилось приподнимать её руками, придерживая под затылок. От болей я не то что плакала, я выла белугой. А на работу ходила в зомбосостоянии, потому что, со слов врачей, в таких случаях больничный лист не положен. Это было ужасно. И тогда я поняла то, что должна была понять раньше: мне срочно нужна операция. Иначе эти адские боли меня доконают.

Меня направили в город Владимир, в Областную Клиническую больницу. Операция проходила по полису ОМС, причём ждать мне её пришлось сравнительно быстро — я побывала на приёме у ЛОР-врача, приятная молоденькая девушка, которая, ужаснувшись моему состоянию, при мне стала по внутреннему телефону звонить анестезиологу и договариваться о дне операции. Мне предстояло ждать две недели, за которые необходимо было пройти медкомиссию.
За день до операции я приехала с вещами, вселилась в палату, предназначенную для двух человек, в ней имелся умывальник, телевизор, стол со стульями, а сами кровати были эдаким трансформером. Само ЛОР-отделение произвело на меня самое благоприятное впечатление: чистые душ и туалет, приятные постовые мед.сёстры, сытные завтраки, обеды и ужины (причём, работницы, раздающие еду, сами настаивали на добавках, иначе это всё добро пропадёт). Я пообщалась с анестезиологом, с лечащим меня врачом (зав.отделением, кстати) — что тот, что другой тоже ужаснулись тому, с чем им придётся работать, видимо, в данном отделении самая популярная операция — это операция по исправлению носовой перегородки. Лечащий врач ещё настоял на взятии пункции — не с целью изучить содержимое, а с целью немного «сдуть» шар, иначе была опасность, что во время операции киста лопнет.
Телефон мой разрывался от звонков родных и друзей — все мне сочувствовали и просили не плакать, и никак я им объяснить не смогла, что я наоборот рада! Наконец-то меня от этой гадости избавят!
Вечером никаких клизм и прочей мути меня не ждало (как, впрочем, и наутро), только голодовка и таблетка снотворного перед сном.

Наутро мне поставили капельницу и велели ждать, когда меня позовут в операционный зал.
Я, помню, тогда ещё уснула, замучившись ждать, а разбудили меня уже медсёстры. Пора отправляться. Никакой трясучки я не ощущала, отправлялась в зал абсолютно спокойно. В предбаннике разделась до трусов, надела на голову шапочку, на ноги — специальные тряпичные сапожки, в зале легла на стол. Меня тут же укрыли простынкой. Медсёстры здорово разбавили обстановку шутливым общением со мной. О каждом своём действии и о последствиях они предупреждали и говорили, что всё хорошо, всё нормально. Что-то ввели мне в сгиб левого локтя. Предупредили, что сейчас закружится голова. У меня сначала потемнело в глазах, а потом я закашляла. Когда кашель отпустил, наступила эйфория. Ну, как бывает, когда немного выпьешь
Подошёл анестезиолог, попросил раскрыть рот пошире. Кивнул, сказал, можно закрывать, приложил к моему лицу кислородную маску. Оттуда шёл морозный воздух. Это всё, что я помню. Дальше я походу вырубилась.
По ощущениям спала я от силы минут 5-10. Дальше помню, как врачебная команда начала меня тормошить: «Всё, Оля, просыпаемся!» Я ещё тогда хотела возмутиться: как так — просыпаемся? Я ведь только уснула! В общем, я упрямо продолжала делать вид, что сплю.
Во рту стояло противное ощущение пустыни. Я попыталась сглотнуть слюну… И вот тут поняла, что с моей глоткой что-то не так. Смутно помню команду врача сделать вдох. А не могу! У меня чуть паника не началась. Я судорожно пыталась вдохнуть, но у меня не получалось — вроде бы. Я руками на своей шее нащупала слои бинта и решила, что причина нехватки воздуха именно в них. Благо, врачи перехватили мои руки, когда я попыталась сорвать с себя повязки. Дальше опять пустота. Каким образом из меня вынимали трубку, я не помню. Наутро, правда, мою соседку по палате пришёл на обходе проведать её лечащий врач, взглянул на меня и давай посмеиваться: «Ну что, можешь дышать, да? Бедная, на всё отделение кричала «Я не могу дышать!» Видимо, так оно всё и было.
Следующее пробуждение было в моей палате. Мне предстояло переместиться с каталки на кровать, причём ещё медсёстры так забавно командовали мне двигать попой, что я бы, наверное, тогда засмеялась бы, будь я в трезвом уме. Каких-то вот жёстких отходняков я не припомню, были моменты, когда меня мутило — на этот случай рядом со мной предусмотрительно поставили какую-то тарелочку (тошнота меня отпустила быстро) и дали слюнявчик. Помню, что слюней из меня вытекло целое море — тут слюнявчик пригодился, а ещё — простите за подробности — очень много было отрыжки, словно в моём желудке воздушный шарик лопнул.

Спала провалами, просыпалась каждые час-полтора и всякий раз с повышенным чувством тревоги и странным ощущением, что спать мне нельзя. Причём я так и заявила молодому человеку, когда мне в голову зачем-то пришла идея прям так в полубессознательном состоянии позвонить ему. «Любимый, я прошла боевое крещение!» — пропела я в трубку, параллельно кашляя. Пожаловалась ему, что очень хочу спать, но спать мне нельзя. Помню приход моего оперировавшего врача, ему я пожаловалась на то же самое — спать хочу! Он удивился: так спи. И я засыпала. Точнее, отключалась. А потом просыпалась опять и опять чувствовала себя тревожно.

Пару раз был озноб и лихорадка. На ежевечернем измерении температуры — не помню, как я себе смогла градусник поставить — проснулась в момент, когда пришла медсестра и сообщила, что у меня температура 39.9. Я тогда в страхе распахнула глаза, но медсестра сказала, что это нормальная температура после операции.
Трубка в горле, видимо, поцарапала меня изнутри, дня четыре, наверное, у меня был севший голос и сильный кашель. Но это ничего.

Ближе к десяти часам вечера я наконец-то почувствовала себя намного бодрее. Встала и сделала то, чего очень хотела: смочила горло минеральной водой. Какое это было блаженство.

Кроме дискомфорта в горле, больше никаких болевых ощущений не было. Традиционный обезболивающий укол на ночь мне не понадобился.

Дня два сохранялась сонливость, отсутствие аппетита и сильная жажда.
Немного тоскливо было, что операцию мне провели почти перед самыми выходными по случаю 8 Марта. Там 4 или 5 дней отдыха было, почти всех пациентов разогнали отдыхать дома, а мне пришлось остаться из-за необходимости делать уколы и перевязки. Я все дни собирала паззлы, смотрела фильмы, в свободное время ходила гулять. Это прекрасное чувство, что всё позади и больше нет диких болей, меня сильно окрыляло.

Швы сняли, кажется, на восьмой день. И тогда же я уехала домой. На больничном после операции пробыла ещё месяц.

Подводя итог, хочу сказать, что не стоит бояться операции: думайте лишь о том, что вам помогут, настраивайте себя на лучшее. Ну и, как говорит каждый анестезиолог, вы обязательно проснётесь.
Рекомендую ли я данный вид анестезии? Сложно сказать. Организм у каждого свой, да и, как я поняла, препараты, которые используют анестезиологи, самые разные. О том, какие именно вводились мне, у меня, увы, информации не имеется. Могу лишь посоветовать во время традиционного общения с анестезиологом не стесняться спрашивать его о том, что вам непонятно, рассказать о последствиях. Ничего страшного, если вопросы будут глупыми. Анестезиолог — это не только врач, который во время операции вводит вам дозу препарата, этот врач ещё и внимательно следит за состоянием вашего организма во время операции.
Желаю всем быть здоровыми и не болеть!